Агата. История одного убийства или Все это сложно

автор Агата 28.08.09 4:01

Вот, как и обещала, вернулась и привезла с собою новую идею!!!
Частоту выкладываний гарантировать не могу! По вдохновению!

Название: История одного убийства или Все это непросто
Автор: AгатА
Жанр: АU, ОСС, Романтика
Рейтинг: PG-13
Пейринг: почти КВМ
Статус: в процессе
От автора: Фанфик обещает быть большим и философским. Здесь будут не только отношения двух влюбленных, но и размышления на тему жизни, любви, бытия. Кому это кажется скучным, могут смело пролистывать эту тему. Тем же для кого это будет интересно, добро пожаловать.
За вдохновение спасибо моей лучшей подруге и ее увлечению средневековьем, игрой «assassins creed» и книгами Дэна Брауна.
Отзывы оставляем тут :dreams:

автор Агата 28.08.09 4:03

История одного убийства или
Все это непросто

Агата. История одного убийства или Все это сложно 15836900.th

Часть первая
Аламут. Школа идеального киллера.

Глава 1

Сама по себе жизнь ничего не значит;
цена ее зависит от ее употребления.
Руссо Ж.

Когда жизнь не дает тебе выбора – это кара. Когда же она дарит тебе возможность выбирать – это испытание.
Когда ночь сменяет день, зима – лето, а смерть вступает на место жизни, мы не задаем вопросов «зачем?». Мы, возможно, грустим, иногда сетуем, плачем, но потом смиряемся и продолжаем жить дальше. Ведь у нас нет выбора, мы ничего не можем с этим поделать. Но когда человеку дается выбор – теплое местечко в чужеродной стране или шалаш на нищей Родине, богатство и жизнь с нелюбимым или голодная смерть на околице жизни с близким человеком, успешное повышение по службе или честность и благородство вечного мальчика на побегушках… Каждый решает по своему, каждому в таком выборе импонирует то, что, как ему кажется, приведет к счастью. Ведь истинный смысл и цель каждого человека в этом мире – это достижение своего личного счастья.
У Виктора не было выбора. Да и выбирать он был не в силах.
Ранним утром, на крыльце высокого каменного замка с суровыми и строгими тесаными из черного гранита горгульями неизвестно откуда появилось маленькое лукошко. Оно была ровно такого размера, чтобы туда уместился младенец. Молодой парень, лет двадцати, вышедший ранним утром прогуляться по саду, чуть не упал, спотыкнувшись о корзину. Тут же из нее послышался сдавленный не то писк, не то вопль.
– Черт возьми? Что это такое?!
Развернув многочисленные пеленки и одеяльца Урфин, так звали парня, увидел, что в корзине лежит маленький, не больше локтя ребенок. Раскрасневшееся от плача лицо сморилось и он был скорее похож на маленького старичка, чем на младенца.
– О Господи! Ну, такого у нас еще никогда не было! Ну, что малыш, пойдем решать твою судьбу, хотя, все и так ясно? Какая же мать, додумалась подкинуть свое дитя на каменные ступени нашей обители?! Гуманнее было сбросить его со скалы!
Этот замок назывался Аламут – «Гнездо орла». Уже пять лет здесь, вместе со своими верными друзьями, а одновременно рабами, обожателями и просто сумасшедшими фанатиками жил Хасан ибн-Сабах. Высокий, очень смуглый мужчина еще в оптимальном для боевых действий возрасте. К нему то и отправился молодой воин. Своего Магистра Урфин нашел во внутреннем дворе. Не смотря на раннее утро Сабах был уже полностью экипирован и сна не было ни в одном глазу. Мужчина стоял и наблюдал, как медленно, но верно просыпается ото сна большой желтый одуванчик. Цветок поднимал свою сжатую еще в зеленых лепестках головку и начинал показывать солнечно-желтый пушок. Щеки Хасана вылились и их прорезали глубокие сухие шрамы, перемешанные с морщинами. Седая борода резко контрастировала с цветом кожи, но хорошо сочеталась с нарядом Сабаха. Дорогой белый халат с кроваво-красными отворотами, такой же красный тюрбан и перчатки черной кожи. Он был неумолимо строг и надменен, он был самым искусным бойцом и великолепным стратегом. Он был единственным повелителем, отцом, даже богом для сотни мужчин, молодых людей и мальчиков, живших в этом замке, и именуемых себя Ассасинами. Весь Ближний Восток знал его как гениального правителя, идеального бойца и человека, давшего силу маленькой но сильной и непобедимой армии идеальных убийц.
– Магистр, – Урфин склонился перед повелителем в низком поклоне.
– Что тебе нужно? – протяжно и глухо спросил мужчина не оборачиваясь.
– Я нашел это на ступенях крепости, что изволите делать?
Сабаху все-таки пришлось обернуться. И сделал он это всем корпусом. Увидев в руках склонившегося юноши корзину, а в ней всхлипывающего и копошащегося ребенка он хотел накричать на подчиненного, но на одной из пеленок он заметил изящный золотой вензель VIK. Настроение его тут же поменялось и он взял корзину в свои руки.
Малыш тут же замолк. Он внимательно и серьезно посмотрел на человека, который должен был решить его судьбу.
– Что ж! Думаю он может стать прекрасным войном. Никогда еще человек не становился ассасином практически с самого рождения. Как ты думаешь, Урфин, сколько этому ребенку… эм дней?!
– Я не могу знать, Магистр, но мне кажется, что не больше недели.
– Хорошо! Возьми с собой двух помощников и отправляйся в соседнюю деревню. Найди кормилицу для дитя и приведи ее сюда. В ребенка я пока оставлю у себя.
– Слушаюсь, Магистр.
Когда молодой ассасин удалился Сабах внимательно всмотрелся в лица молчащего испуганного ребенка.
– Ну, чтож, Вик… Будешь ассасином! Так решила твоя мать. И я не в силах противиться ее решению. Вик… Виктор! Победитель. Так теперь будет тебя звать.

***
Кормилицу привели через пару часов. Она долго и много плакала, просила пощады, а узнав, что от нее требуется всего лишь выкормить ребенка, очень удивилась, противиться не стала. Ей обещали оставить ее жизнь и даже заплатить, но с одним условием, что в ближайшие два года она не выйдет за пределы крепости. Орила была согласна на такие условия, тем более, что ей обещали полное содержание, в то время, как муж, оставшийся в деревне клялся убить ее, если девушка вернется от ассасинов живой.
Комнату ей отдали очень хорошую, расположенную сразу за комнатой самого Магистра. Для дитя в один день была сделана колыбель. Все что нужно было Ориле, выполнялось по первому ее требованию.
Она была высокой чуть полноватой типичной деревенской девицей. Она не была обучена ни каким правилам этикета, разговаривала немного баском и умилялась всему, что происходило в крепости. А тут происходило много непонятного. Просыпались все раньше восхода солнца, а расходились по своим кельям только за полночь. Все много молились и чаще всего в молитвах воспевали своего Магистра, прося для него долголетия, светлого разума и других благ. О себе не думал почти ни кто. Все ассасины жили в большой бедности, хотя в подвалах замка таились сокровища, да и за работу наемным убийцам платили не малые деньги. Но никто даже не заикался об этом.
Через год Кормилица, иначе к ней здесь ни кто не обращался, стала здесь совсем своей. Она безпрепятственно ходила по замку и внутренним дворам, помогала молодым ассасинам в хозяйстве и улыбалась одному из них больше остальных. Это заметил Магистр и уже было собирался прогнать Орилу из замка, но…

автор Агата 31.08.09 1:08

Глава 2

В породе и в чинах высокость хороша;
Но что в ней прибыли, когда низка душа?

И. Крылов

– Кто это мог сделать? – перешептывались ассасины. Пятеро молодых людей стояли в небольшой комнате, где трапезничали люди ближнего круга Магистра. Сабах с трудом протолкнулся в середину зала и увидел, что на полу лежит Кормилица. Вокруг девушки натекла уже большая бурая лужа, по всей видимости это была кровь. В самом дальнем углу трапезной сидел мальчишка. Он с ужасом взирал на недвижимое тело когда-то веселого и родного человека. Было видно, что малыш сильно напуган.
– Виктор! – Властно сказал Хасан ибн-Сабах, стеклянные бесстрастные глаза которого спокойно взирали на труп девушки. – Подойди сюда, Виктор/
Мальчик с трудом встал на еще не окрепшие ножки и по стеночке медленно и опасливо приблизился к Магистру.
– Дамир, уведи ребенка в его комнату. Теперь ты будешь следить за ним. А воспитанием займусь я лично. Из мальчика должен получиться очень хороший воин.
– Повелитель, а что делать с ней? – Урфин указал на безжизненную девушку.
– А как ты думаешь?! Похоронить… за воротами… Хотя… – Саид склонил голову. Отвезите ее в деревню. Пусть они сами похоронят ее по своим обычаям.
– Слушаюсь, Повелитель.
Как ни странно, ни каких слухов по обители не ходило, хотя это было явное убийство. Кто и зачем всадил клинок в живот единственной девушки в замке? У каждого были предположения, но ни кто не высказывал их в слух. Все продолжали молиться, заниматься и тренироваться. Только у одного ассасина появились дополнительные обязанности. Прикословить Магистру Дамир не мог и не желал. Но ребенок ему был в тягость. Виктор много плакал, особенно по ночам. Почти не говорил не с кем, хотя умел и ловко это делал, когда требовалось. Заниматься малышу было пока еще рано, хотя бы потому что был слишком мал ростом. Любой меч был бы в два раза длиннее его самого, а в любом седле его ножки не то что не доставали до стремян, а даже не свисали ниже живота животного. В палаты к малышу все чаще начал заходить Урфин.
– Здравствуй, – устало приветствовал друга Дамир.
– Что с тобой? Выглядишь ты, будто сутки на мечах дрался.
– Лучше бы на мечах. Не справляюсь я с ним. Вот лежит и смотрит на меня.. или сквозь меня. И глаз не отводит… Страшно иногда. Бывает чувство, что он мои мысли читает и осуждает их.
– А есть что осудить? – Ехидно спросил Урфин.
– Ну, ты еще смеяться будешь? У каждого из нас есть тайные мысли, которые возникают сами собой. Когда он так на меня смотрит, у меня появляется желание придушить мальчонку.
– Тише ты! – Шикнул молодой ассасин.
– Да не могу я уже! Почти пол года к нему приставлен, а он меня еще ни разу по имени не назвал. Что за чудной ребенок. Ест, спит, плачет и снова спит. Что делать, даже не представляю.
– А я вот, кажется, знаю. Веди-ка ты его завтра на конюшню. У нашей Грозы дня три назад жеребенок родился. Вот и познакомь их. Думаю, мальцу понравиться.
– А может ты лучше?! Он вон, смотри, тебе даже улыбается… а ко мне даже на руки не всегда идет. Забьется в угол и сидит, песок с пылью мешает.
– Знаешь что, а пойдем с тобой к Магистру. Может он разрешит нам поменяться должностями. Ты всегда славился неплохой силой, думаю у нас в кузнице тебе будут рады.
– Ну, что ж… – Дамир нехотя оглянулся на дверь. Все-таки к Сабаху было идти страшновато. – А пойдем! – Наконец решился он и первым ступил за порог. А урфин оглянулся на спящего уже мальчишку и улыбнулся. Кого-то он напоминал молодому ассасину, вот только кого?
Повелитель внимательно выслушал прошение, и немного поразмыслив, согласился.
Через несколько дней в кузнице случился несчастный случай и на работавшего у печи Дамира свалилась большая деревянная балка, державшая крышу. Поднять ее смогли только впятером. С этого времени прошел по обители шепоток, что ребенок, мол, проклят и все, кто с ним общается так или иначе погибает. Никто и не задумывался, что кому-то все это было нужно. Но кому и зачем?
Человек вообще очень странное существо в этом отношении. Особенно человек, мозг которого забит предрассудками. Он не видит того, что лежит перед самым носом, а вырисовывает себе какие-то мифы, окружая действительность туманом, а потом сам же и удивляется, что ничего в этом тумане ему не видно.

автор Агата 04.09.09 17:16

Глава 3

Ученье без размышления бесполезно,
но и размышление без ученья опасно.
Конфуций

Когда ты думаешь, что знаешь все, владеешь в совершенстве каким-то ремеслом – это по истине ошибка. Ведь каким бы мертвым не было это ремесло, как бы ни банально и просто не было это занятие, оно растет с каждым днем, обретая все новые и новые формы, инновационные формы выражения и приобретая при этом до селе ни кому не известные грани. Сколько мы живем, столько же и учимся. Учимся жить. Делаем сотни ошибок, исправляя, перечеркивая, начиная с чистого листа. Жизнь – это тетрадь, из которой, как ни старайся, не вырвешь ни одной страницы. В эту тетрадь мы пишем маленькую историю о себе и о близких нам людях. И только мы в праве ставить там кляксы или аккуратно и неспешно выводить каждую буковку. Не стоит только забывать, что вокруг нас пишется ни одна тетрадь. Из красивых и чистых, тетрадей и предшественников можно почерпнуть что-то для себя, в тетради посредников можно помочь вписать что-то стоящее… Но вот заглядывать в чужие тетради без спроса, а тем более самим чертить в них – это уже безнравственно.
Хасан ибн-Сабах сидел за своим письменным столом и играл с метательным ножом. Слишком много потрясений случилось с этим уже не молодым человеком за последние несколько лет. Сначала этот ребенок, и постоянный страх нерушимого и невозмутимого внешне правителя. Пусть кто-то считал все смерти, окружавшие младенца случайностью, Магистр же знал все наверняка. Даже тех троих приближенных к нему, самых проверенных и стойких людей Сабах не посвятил в эту тайну.
А Кормилица начала уже было догадываться. Ах, эти женщины, сколько же Сабаху пришлось натерпеться от них. Не поэтому ли он запрещал своим подчиненным всяческие контакты с внешним миром, до достижения Просвещения. После ритуала Магистр был уже полностью уверен в своих ассасинах, а тех в ком уверенности не было посылал на стопроцентно провальные задания. А если ассасин провалил задание – значит он умер. Нет человека, как говориться, нет проблемы.
В комнату постучались.
– Да? – Вынырнув из воспоминаний Хасан отложил нож и взял перо.
– Разрешите? – В комнату вошел мальчик лет десяти. Высокий, темноволосый, с большими серо-голубыми глазами. Одета на нем была самая простая одежда. За пояс заткнут самый маленький сай, походивший в таком контексте больше на штык нож, чем на метательное оружье. На скуле мальчика красовался длинный, еще совсем свежий порез. Лицо было более чем серьезное, а взгляд говорил о решимости.
– Да, Виктор, заходи… – Сабах всегда удивлялся смелости этого мальчугана. Не каждый взрослый ассасин мог вот так, без приглашения и приказа войти в комнату Повелителя. И даже приближенные старались не тревожить его по пустякам. Этот же малец мог порой с горящими глазами без стука ворваться в келью и начать рассказывать, как он дрался с Урфином на мечах и как победил своего няня. Потом, конечно, приходил стыд, мальчишка смущался, просил прощения, что ворвался без спроса, а Сабах, не в силах порой ругать паренька, сажал его к себе на колени и расспрашивал о том, как ему живется здесь. Жилось Виктору хорошо. Взрослея он набирался не дужинных сил и ловкости. К семи годам с легкостью управлял любой лошадью на конюшне, но любимчиком его был жеребец Луч, тот самый, с которым его познакомил однажды в младенчестве Урфин. К сегодняшнему дню мальчик не плохо фехтовал облегченным, выкованным специально для него, мечем. Только поблажек к себе не терпел, все хотел взяться за настоящее дело, часто просил Магистра о задании, но тот всегда ему отказывал. Мальчик-воин с самого детства не знал другой игры, как игра в смерть. С самого детства его учили тому, что весь окружающий обитель мир – это грязные, не достойные люди, у них низкие желания, беспочвенные чувства. Они любят друг друга и это чувство ставят превыше всего. А это преступление перед Богом. Алатут же – это священное место и здесь вершиться истинная история. Здесь решаются судьбы многих государств, их правителей, да и простых людей. Вершителей судеб зовут ассасинами – идеальными убийцами, а их предводителя Старцем горы. Люди, которые живут в Аламуте могут сделать невозможное. Они растворяются в любой толпе, знают в совершенстве сотни языков и, порой, разговаривают на них лучше, чем истинные носители. Убийство – это для них не профессия, призвание, а поэтому они преданы этому делу с головой, и готовы отдать ее, не оглядываясь. Старец Горы, объявивший себя пропроком, был для ассасинов ставленником Аллаха на земле, глашатаем воли Бога на земле. Он обещал своим подчиненным, что они могут попасть в райские сады, минуя чистилище лишь при одном условии: приняв смерть по его непосредственному приказу. Он не переставал повторять изречение: «Рай покоиться в тени сабли». Поэтому, войны крепости Аламут не только не боялись смерти, а желали ее, представляя, как окажутся в Раю.
Все это внушали маленькому Виктору с самого рождения. Он был единственным ребенком в обители. Это был странный, беспрецедентный случай. Самому младшему ученику, до появления Вика было шестнадцать лет, а это уже состоявшийся и знающий чего хочет от жизни молодой человек. Таких новичков называли учениками. По прошествии нескольких лет обучения проводился ритуал посвящения и тогда ученик становился на первую ступень лестницы иерархии ассасинов. Таких людей называли фидаинами. Они действовали в слепом повиновении Магистру и, если выживали, то через несколько лет повышались до уровня рафика. Следующим было звание дая, но его достигал далеко не каждый ассасин. В крепости их было не больше десяти человек из нескольких сотен ассасинов. Трое самых близких к правителю людей называли себя дай алькибаями, войнами, подчиняющимися только непосредственно скрытому от посторонних глаз Шейху аль-Джибалю, то есть самому Старцу Горы.
Думать и что-то решать ассасинам было не позволительно, все приказы исполнялись без прикословно, да и не только из за страха перед Магистром, а просто из идейных соображений.
– Что ты хотел? – Сабах встал из-за стола и посмотрел на маленького война сверху вниз. Мальчик сжался под этим взглядом, и пролепетал что-то. – Я же говорил тебе, что до Посвящения не дам тебе задания, ты еще слишком мал.
– Но ведь это мое преимущество! – Спорить с самим Повелителем, да, нужно быть невероятно смелым.
– Вик, я повторяю тебе в последний раз, Посвящение пройдет только когда тебе исполниться пятнадцать весен. А до этого времени учись… – Сабах поторогал еще не зажившую рану на щеке мальчика. – Учись быть неуезвимым.

автор Агата 07.09.09 2:03

Глава 4

Если человек решил убить тигра, это зовется спортом;
а если тигр решил убить человека, это зовется кровожадностью.
Бернард Шоу

– Ну, нападай же, нападай! Я не хочу, что бы ты поддавался! Пусть все будет как в настоящем бою! – Кричал мальчик, подпрыгивая и кружась на месте. Вокруг него, немного пританцовывая, двигался мужчина невысокого роста с маленькой, витиеватой бородкой, большими размашистыми бровями и светлым горящим взглядом.
– Ну, ну… попрыгун, не успокоился еще после нашей последней схватки? – усмехался мужчина, ловко отстраняясь от выпадов пусть маленького, но все-же очень острого меча.
– Бейдли! Сколько можно? – спросил, подходящий к веселой парочке, Урфин. Он почти не изменился за эти десять лет. Только волосы у тридцатилетнего ассасина были уже совершенно седыми, натертые мечем мозоли на руках мешали быть ласковым и нежным, сиплый голос превращал мужчину больше в наставника, чем в друга. Но все это напускное величие Виктор принимал как игру. Он прекрасно знал, как относиться к нему Урфин и любил играть на этих чувствах.
– Ур! Ну, хоть ты скажи ему! – веселился мальчика. – Пусть нападает по-настоящему! Я хочу научиться драться как настоящий воин, я хочу, чтобы Повелитель дал мне задание!
– Вик! Неужели тебе не хватает наших уроков, что ты все время лезешь на рожон? – Урфин перехватил мальчишку поперек живота и, отобрав меч, закинул его в дальний угол двора.
– Не хватает, не хватает! Ты вообще стал часто уезжать и мне становиться скучно!
– Ах, ты шалопай! Ты же знаешь, что я не просто так уезжаю… – в глазах мужчины промелькнула горечь и жесткость.
– Конечно, знаю! Ты убиваешь неверных, и я тоже хочу, тоже!!!
– Ах, знал бы ты, о чем говоришь… – Вздохнул Урфин и вспомнил, как сам впервые воткнул клинок в спину толстого богатого торговца. Он был первым его заданием. Вику тогда еще не исполнилось и семи лет, а умный Магистр решил проверить ассасина-опекуна на верность и прочность. Заказ пришел из старого города Аува, там местный купец принижал достоинства горожан, заставлял невинных девушек услаждать его заплывшее жиром тело. Но, наконец, нашелся человек, готовый заплатить за его смерть. Было страшно. Ведь это не фехтованье лицом к лицу с врагом, и не ловкое движение по пролитию свиной крови на бойне. Остро наточенный клинок как в масло вошел в тушку похотливого торговца, на серый плащ ассасина брызнула бурая кровь. На всякий случай Урфин еще ловким движением свернул складчатую заросшую жиром шею «объекта» и быстро скрался из вида. Испачканная одежда была сброшена в соседнем переулке, на молодом человеке остались только длиннополая рубаха и, подвязанные по колено, штаны. Так он походил на обычного крестьянина, и стража пронеслась мимо него, ища сбежавшего убийцу. В обители Урфина не ждали и уже приставили к юному ассасину нового наставника. Им оказался весельчак Бейдли. Когда же парень все-таки вернулся, чему был безмерно удивлен Магистр, его тут же отправили на еще более невыполнимое задание. Тут уже благородными целями ни кто не прикрывался. Одному их правителей Аль-Шабида был не угоден судья, разбирающий дела богатых чиновников. За его беспристрастность и безразличие судью называли ледяным мечем. Правитель был виноват и в ближайшее время должен был выслушать свой приговор, а этого ему ни как не хотелось. Урфин сделал свое дело, когда «объект» входил в здание суда, причем ассасина в этот момент видело по крайней мене человек пятьдесят, но ни один не смог описать убийцу. Он пролетел над судьей и как коршун «клюнул» того в самое темечко. Он пошатнулся, закрыл затуманившиеся в миг глаза и кубарем скатился со ступений. Толпа сначала ахнула, потом загудела, но убийцы не было видно нигде. Кто-то утверждал, что он скрылся на крышах, кто-то косился в переулки… а сам Урфин с пеной у рта доказывал, что преступник был вовсе не человек, а посланник черта на черных крыльях улетевший в преисподнюю. Он стоял в самой гуще и воздевал руки к небу, прося у господа защиты всем невиновным и наказания позорному «убивицу». А потом, когда толпа рассеялась, сам понес судью в залы, где того начали готовить к погребению.
Еще большее удивление он увидел на лице Магистра по возвращении. Еще больше радости на лице Виктора. Урфин уже начал догадываться, что не так просто посылают его на такие смертоносные задания. Еще несколько раз он возвращался от туда, куда отсылал его Повелитель, на несколько дней возвращался к своим обязанностям учителя для маленького Вика, а затем снова отправлялся в путь, чтобы убить очередного «не угодного Богу» неверного.
Вот уже за плечами его сотни не благородных убийств, десятки неравных схваток, а этот парень еще жив и с радостью идет на встречу к своему любимому ученику. Самое главное – ему есть куда и к кому возвращаться.
– Ур! А правда, что ты теперь дай? – Спросил Вик, усаживаясь на колени учителя в трапезной.
– Правда, – не весело улыбнулся мужчина.
– Ух ты! Я тоже, когда вырасту, буду даем, а потом… Ур, а как ты думаешь, я смогу стать хорошим воином? – засомневался мальчик искоса поглядывая на угрюмых и молчаливых ассасинов. Многих из них он до сих пор даже не знал как зовут, за то время, как Вик жил в крепости с ним общались только Магистр, дай алькибай Имрин, Урфин, Бейдли, двое братьев конюхов Шире и Энре, кузнецы Внрем, Асовир, Топав и кое кто с кухни.
– Конечно сможешь. Только тебе нужно усердно заниматься, молиться и слушаться своих учителей.
– Я слушаюсь. Но мне скучно учить языки. Зачем это нужно?
– Чтобы в любой стране, в любом городе тебя моли принять за своего, чтобы слиться с толпой, чтобы быть одним из многих, но все же единственным из сотен. Помнишь три главных закона ассасинов?
– Конечно!
Не позволяй клинку поразить невиновного.
Скрываться на виду у всех, стань незаметным, одним из толпы.
Никогда не подставляй под удар братство.
– Вот-вот! И только когда там, - Урфин поднял указательный палец вверх. – Тебя спросят и ты сможешь с уверенностью ответить, что ни одно из правил ты не нарушил, тогда тебя будет ждать рай.
– Ур, а ты там был… – с любопытством заглянул в пустые глаза учителя мальчишка.
– Был… – В глубине зрачков блеснуло воспоминание.

Агата. История одного убийства или Все это сложно

Агата. История одного убийства или Все это сложно

Re: Агата. История одного убийства или Все это сложно

Re: Агата. История одного убийства или Все это сложно

Re: Агата. История одного убийства или Все это сложно

Re: Агата. История одного убийства или Все это сложно